То, что мне нравятся мальчики, я понял в восьмом классе .У меня уже был опыт игры в «доктора» или » маму и сына» с девочками из нашего двора и надо сказать, что все их охи-ахи, хихиканье и смущение, вызывали глухое, но сильное раздражение. Почти все они ужасно стеснялись, а те, кто был посмелее, своими неумелыми прикосновениями вызывали боль и досаду.
Я же, в свои неполные 15 лет, был темпераментным юношей и желал более умелых и раскованных действий.
Саша Поляков, пришёл в наш класс посредине года, как раз перед январскими каникулами и, как выяснилось, был второгодником. Нет, не из-за плохой учёбы или хронического хулиганства. Он был мальчик, как мальчик. Чистенький, очень аккуратный, и болезненный.Его воспитывали мама и бабушка. Заласканнй, пухленький и молчаливый, он проболел,каким то мудрёным воспалением лёгких и поэтому остался на второй год. В классе его восприняли, как ботаника и нагло списывали все старательные домашки, хотя Сашка вовсе не хватал звёзд с неба. Мы сидели в ним за одной партой и разговаривали очень редко. Сашка часто был погружен в себя, а я стеснялся заводить беседы первым. Тем не менее, между нами всегда существовала, какая то непонятная молчаливая солидарность. Сашка, словно заботясь о моих отметках, охотно давал списывать, а я прикрывал его на уроках труда и черчения. Так-как у домашнего неумелого мальчика руки росли из задницы.
Впрочем, этот факт меня тревожил очень мало, тем более, что в скором времени, Сашка проявил свои совсем иные умения.
Это случилось во время посещения бассейна. Так вышло, что я и Поляков опоздали и тренер, вечно похмельный Иван Степанович, зло махнув рукой, веле мыться в душе и догонять своих, уже на водной дорожке.
В тот день на улице был мороз и я чрезвычайно довольный, мигом разделся догола и нырнул под тёплые струи. Сашка же копался долго, что-то перебирал в портфеле, долго складывал одежду и вышел в моечную в аккуратных синих плавках.
Надо сказать, что в этот период, моя эрекция проявлялась в самых неожиданных ситуациях. И едва мягкий белотелый Поляков появился в душе, мой член встал словно колышек. Не знаю почему, но я уставился на бугорок в его плавках, с таким жадным интересом, как будто никогда не видел мальчишеского писюна. Сашка оценил моё возбуждение с философским спокойствием и очень деловито посоветовал:
— Ты..это..пока другие не увидели, сними напряжение.А то насмешек потом не оберёшься.
Эрекция и вправду причиняла боль. Я немного поколебался и отвернувшись от Сашки, начал водить пальцами по напряжённому стволу.Через несколько секунд, я заметил, что Поляков не просто наблюдает моё занятие, но и сам значительно возбудился, так-как бугорок в его плавках стал чётче и крупнее. Я ужасно засмущался, но Поляков неожиданно подошёл ближе и с прежним серьёзным видом, посоветовал сделать по другому:
— Серый, ты мало открываешь головку,натрёшь только, хочешь покажу, как надо. Я совершенно опешил от такого совета и только растерянно кивнул. Я ожидал, что Сашка покажет это волшебное умение на себе, но он подошёл ко мне вплотную и приятными мягкими пальчиками, максимально отвёл крайнюю плоть. Я аж зашёлся от остроты и приятности ощущений, а тихий ботаник и домосед Поляков, начал демонстрировать на мне силу своих познаний. Он долго и очень приятно массировал пальчиком дырочку уретры, потом нежно пошипывал острочувствительное место на уздечке и под конец его сложенные в колечко пальцы, начали двигаться по всему стволу, глубоко оголяя головку. Я же не отрываясь смотрел на бугорок его плавок, пока не догадался стянуть Сашкины трусы ниже колен и сделать тоже самое. Поляковское достоинство было поменьше моего, но более толстенькое и белое под стать всему телу. А яички наоборот, крупней и они очень возбуждающе закачались, когда я потянул его плавки ещё ниже.
Совершенно не соображая, что делаю, я начал дрочить Сашкин член, одновременно, щупая такие привлекательные, возбуждающие яички. Под конец мастурбации, Поляков проделал со мной один фокус, от которого я кончил, едва не заорав в в голос. Он стиснул пальцами мой перевозбуждённый член почти у самых яиц и, как можно полнее оттянул крайнюю плоть. Я кончил, разрядившись мощной струёй и едва не рухнул на мокрый пол душа. Сашка кончил следом за мной, почти так же солидно, и без сил стёк на низкую деревянную скамеечку. Несколько минут мы молчали, пока Поляков по прежнему серьёзно и спокойно предложил:
— Хочешь покажу ещё, кое-что? Мои раздумья оказались короткими. Возбуждение едва отошло, как член вновь принял боевую позицию и Сашка потянул меня к себе.
— Тебе, когда-нибудь делали минет? — почти строго поинтересовался он. Мне, конечно хотелось соврать и продемонстрировать свой боевой, просвящённый нрав, но я всё же отрицательно помотал головой, боясь, что Сашка раздумает показывать это новшество.
Поляков сел на скамеечку, а я подошёл к нему вплотную,при чём высота банной мебели оказалась такова, что мой писюн очутился аккурат напротив лица Сашки. Мне было немного неловко от того, что он так откровенно рассматривает мой член. Отодвигает крайнюю плоть, разводит дырочку,щупает яички. Но остро приятные ощущения сделали своё дело и я без всякого сопротивления позволил взять мой член в рот.Наверное, Поляков сосал не очень умело, но эти первые впечатления были так сильны, что я стонал самым откровенным образом и присев на расставленных ножках, с силой толкался ему в рот. Стоит ли говорить, что ни в какой бассейн мы не пошли и едва успели отскочить друг от друга, когда в коридоре послышался хрипловатый бас Ивана Степаныча.
— Знаешь, что, — уже одеваясь и выслушав ругань преподавателя, негромко сказал мой приятель. — Тебе понравилось? Тогда приходи, ко мне в гости. У меня до поздна никого не бывает.