Как я уже успела рассказать в одной из более ранних историй, господь Бог не наделил патриарха Иакова абсолютным зрением. Или разборчивостью в связях — что, согласитесь, тоже своеобразная форма зрения. Зато всевышний сполна отыгрался на количестве детей Иакова: двенадцать сыновей и дочь — это довольно солидно. Причем, наличие четырех жен ничуть не умаляет заслуг великого деятеля. Напротив, многоженство выставляет его с очень даже выгодной стороны!
Вот судите сами. Ну каков удел современной женщины?
Подскочить рано утром, приготовить что-нибудь съедобное — с точки зрения мужа и ребенка. Накормить их и одеть. Отправить одного в школу, второго — на работу (и не перепутать кого куда). В спешке накраситься самой, после чего клевать носом на работе до полудня. Вечером прибежать домой, сообразить ужин, прибрать в доме (и когда только они успевают все везде набросать???). Принять таблетку от головы на случай, если надо будет удовлетворить потребности мужа в общении… На выходные все еще хуже: когда же, как не в выходные заниматься стиркой, генеральной уборкой и заодно позволить себе хоть немножечко отдохнуть?
Ну а когда же посещать спа? Сходить на массаж, к косметологу и на маникюр? Прогуляться по магазинам… Ну или к любовнику — на худой конец? Тем более, что неоткуда брать силы на супружескую неверность.
Зато если все обязанности разделить на четверых, то ходить на работу раз в четыре дня будет уже далеко не так обременительно. Точно так же, как и заниматься прочими домашними обязанностями. И даже супружескими обязанностями — после хорошего отдыха — можно будет заниматься вдумчиво. С чувством, толком и расстановкой. А времени-то свободного будет достаточно для того, чтобы держаться в хорошей форме и заодно получать от жизни массу маленьких удовольствий. Ежедневно.
Но что-то я отвлеклась. О перспективах введения многоженства в развитых странах мы поговорим как-нибудь в другой раз.
Итак, дочь патриаха Иакова, Дина, вышла посмотреть на соседских девушек. Бытие, глава 34, так и говорит: посмотреть, а не себя показать — что было бы совсем нескромным для героини Священного Писания. Однако оказалось, что позиция стороннего наблюдателя не является наиболее безопасной не только в наши времена, и Дину заприметил горячий восточный юноша по имени Сихем.
Процесс ухаживания у древних племен был сильно упрощен: дубиной по затылку, а потом — в кусты. В данном случае романтичности было не больше, а потому процесс закончился, говоря современным языком, сексуальным насилием над потерпевшей.
— Да я ему… Да я его..! — неистовствовал кто-то из сыновей Иакова, узнав о происшествии. От волнения он забыл все имевшие хождение идиоматические выражения и идиомы. — Да я из него танцора сделаю!
Тут необходимо лирическое отступление. Вероятно, уважаемые читатели знакомы со зверской практикой, когда молодых мальчиков подвергали болезненной процедуре лишения мужественности. В результате голос подвергнутого издевательствам юноши не ломался и сохранял мальчишеский тембр. Именно из таких несчастных восточные султаны, эмиры и прочие властители набирали свои придворные хоры. Любили, понимаете ли, вокальное искусство. А где песня, там и задорная пляска! Поэтому мальчики не просто стояли по стойке смирно, а выделывали весьма замысловатые па. Потом, правда, об истоках традиции позабыли, почему и появились пошлые объявления из серии «хороший хирург поможет плохому танцору».
Как бы там ни было, судьба Сихема, столь неосторожно надругавшегося над Диной была в этот момент уже решена. Сихем, правда, об этом не знал. Более того, как следует ознакомившись с внутренним миром своего последнего увлечения, он, ничтоже сумняшеся, отправился свататься. К злому как тысяча чертей праотцу Иакову.
Надо отдать должное потенциальному тестю: внешне он был спокоен как дохлый лев. Однако как у него, так и у братьев Дины все внутри бурлило и кипело. Что вполне естественно: с Диной, с сестрой обошлись как с самой последней блудницей!
Но у Иакова уже созрел план. Идея выгодно выдать дочь замуж с тех стала считаться хорошей, тем более, что зять, кажется, был совсем даже не бедным — а вовсе наоборот…
— Знаешь что, — сказал Иаков Сихему — ты давай быстренько сделаешь себе обрезание, потому что у нас, евреев, так принято! А потом мы и свадьбу сыграем, и вообще станем одной большой (и богатой — подумал про себя Иаков) семьей! А сыновья мои тебе расскажут и покажут, как это делается.
Сихем был человеком смелым. Он, конечно, слышал анекдот про «Абраша, я, конечно, слышала про обрезание, но не знала, что это так коротко», но ради возвышенной любви (как у Ромео с Джульеттой) был готов и на большие жертвы. А потому, придя домой, взял нож, стиснув зубы, и от всей души полоснул себя по живому. Соседи у Сихема были люди глумливые, но легковерные. Поначалу они смеялись над проводимой чудаком хирургической операцией. Однако новоиспеченный еврей не растерялся, и наврал соотечественникам про вазелин, шары и ленинскую комнату, в которой, по традиции, следовало бы проводить подобные процедуры.
Вы будете смеяться, но буквально на следующий день все мужчины в городе неожиданно начали жаловаться на сильное недомогание. Это, как принято считать, господь Бог покарал их непонятно за что.
Братья Дины, кстати, не дремали. Недомогание горожан они восприняли как божественный знак свыше, а потому банально пришли в поселение и довели процедуру обрезания до логического завершения: по линии шеи.
— А что, они сами виноваты! — оправдывались потом братья перед Иаковом.